05 de febrero de 2012

О МЫТАРЕ И ФАРИСЕЕ

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Мы сегодня вспоминаем евангельский рассказ о мытаре и фарисее. И если попробовать свести весь смысл Христова ответа на то, как себя держали, как о себе думали и как думали о других эти два человека, можно бы вспомнить слова Ветхого Завета: Чадо - дай Мне твое сердце, все остальное Мне все равно принадлежит… Это ответ и фарисею и мытарю. Мытарь пришел с разбитым от стыда сердцем, он не умел жить достойно того, чему его учили. Он не умел жить так, чтобы себя уважать, не говоря уже о том, чтобы стяжать уважение других, и еще меньше - быть способным стать перед Богом с чувством собственного достоинства. А фарисей - он вошел в храм в уверенности, что имеет право туда войти: он исполняет все правила, он достоин Бога, он заслуживает даже Его уважения. И вот эти два человека стояли перед Богом, и Христос обоих их принял. Он не отверг фарисея, Он как бы оплакивал его. Ему стало жалко этого человека, который не понял, что весь смысл жизни собственной, жизни церковной, жизни людской в том, чтобы люди любили друг друга. Но для этого надо сначала свое сердце подарить Богу. Потому что в своем собственном человеческом сердце сил на то, чтобы любить тех, которые тебя оскорбляют, тех, которые тебе чужды, тех, от которых у тебя чувство отвращения, никогда не найти. Но если твое сердце подарить Богу, если твое сердце открыть Ему так, чтобы в нем жила Божия любовь, тогда можно принимать друг друга, принимать ближнего своего, и фарисея, и мытаря. Мы приходим в храм; мы не можем хвастаться тем, что мы соблюдаем все правила церковные, что мы можем стать перед Богом и сказать: я перед Тобою стою с достоинством. Мы можем войти и сказать: Господи, я знаю, каким я должен бы быть - и я не таков; прости! Прими меня... Пощусь я или не пощусь, даю ли я милостыню - это ничто по сравнению с тем, что я должен был бы сделать, то есть Тебе дать мое сердце, чтобы Ты преисполнил его любовью, и чтобы эта любовь потоком лилась на людей вокруг меня... И мы не можем даже стать, как мытарь, перед Богом; мытарь не смел даже войти в храм, потому что храм для него был пространством, которое всецело принадлежало Богу; ему там места не было, как ему казалось. А мы - как мы входим в храм? Разве мы останавливаемся у притолоки для того, чтобы сказать: Господи, позволь мне войти в эту область святости, в эту область, которая выделена из всего мира для того, чтобы быть Твоей областью… Мы приходим "к себе" в храм, мы идем к свечному ящику, но останавливаемся ли мы для того, чтобы сказать: Господи! Права у меня никакого нет здесь быть, но Ты меня принимаешь всей Твоей непостижимой любовью. Вот будем приходить в храм с таким чувством; отдавать свое сердце Богу с тем, чтобы Он это сердце наше исполнил, отдавать свою жизнь друг другу для того, чтобы Христос мог сказать: Да, Я не напрасно жил, Я не напрасно умирал, эти люди поняли, что значит Моя заповедь “любите друг друга также как Я вас возлюбил”. Аминь.